1. В Российской Федерации гарантируются свобода совести и свобода вероисповедания, в том числе право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, осуществлять обучение религии и религиозное воспитание, свободно выбирать и менять, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними, в том числе создавая религиозные объединения.
Иностранные граждане и лица без гражданства, законно находящиеся на территории Российской Федерации, пользуются правом на свободу совести и свободу вероисповедания наравне с гражданами Российской Федерации и несут установленную федеральными законами ответственность за нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях.
2. Право человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания может быть ограничено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов человека и гражданина, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
3. Установление преимуществ, ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии не допускается.
4. Граждане Российской Федерации равны перед законом во всех областях гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни независимо от их отношения к религии и религиозной принадлежности. Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой .
(см. текст в предыдущей редакции)
5. Никто не обязан сообщать о своем отношении к религии и не может подвергаться принуждению при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии, к участию или неучастию в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений, в обучении религии. Запрещается вовлечение малолетних в религиозные объединения, а также обучение малолетних религии вопреки их воле и без согласия их родителей или лиц, их заменяющих.
6. Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженное с насилием над личностью, с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии, с пропагандой религиозного превосходства, с уничтожением или с повреждением имущества либо с угрозой совершения таких действий, запрещается и преследуется в соответствии с федеральным законом. Проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещаются.
7. Тайна исповеди охраняется законом. Священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди.
Наличие взаимосвязи между религией и политикой очевидно. Религия никогда не сводилась лишь к вере в Бога и в потустороннюю жизнь, к совершению религиозных обрядов. Именно социальные учения позволяли монотеистическим религиям овладевать массами и тем самым влиять на расстановку сил в обществе. Религия по-своему объясняет реально существующий мир и регулирует не мнимые, а реальные отношения между людьми. Без религиозной интерпретации чисто земных отношений между людьми религия не смогла бы выполнять сложные социальные функции, в том числе и интегрирующую, потеряла бы свою привлекательность, перестала бы существовать. Сами причины возникновения новых религиозных движений, как правило, носили социально-политический характер. Такие движения появлялись в ответ на назревшие Потребности общественной жизни. Фактически каждая вновь возникшая религиозная секта X выступает как социально-политическая ячейка, а система ее воззрений - это новая социально-политическая доктрина, появляющаяся в религиозной форме. Такова в сущности история возникновения христианства, ислама, буддизма, других религий.
Качественно новым этапом в усилении общественно-политической роли религии стало возникновение церкви - религиозной организации, выступающей в качестве средств упорядочения отношений внутри религиозного объединения и его связей со светскими общностями и организациями. Заметим, что церковь как организация характеризуется всеми основными атрибутами, присущими социальному институту. Ее элементами являются: общее вероучение (идеология), религиозная деятельность (культовая и внекультовая), церковная структура (система управления жизнью, деятельностью, поведением верующих). В церкви действует определенная система регулятивных норм и правил (религиозная мораль, кононическое право и др.).
По мере развития церкви усиливались и ее политические функции. Постепенно власть церкви частично приобрела политический характер, так как она стала претендовать на роль высшего авторитета в укреплении не только семьи, но и общественной морали, в соблюдении норм и правил, в которых заинтересовано все общество. Церковь стала играть огромную роль и в укреплении авторитета государственной власти. Многие авторы, анализируя нынешнюю деятельность церкви, рассматривают ее как один из влиятельных компонентов политической системы общества. Осуществляя эту деятельность, церковь исходит из того, что людям нужны не только духовность и вера, но и религиозное обоснование их стремления к нормальному удовлетворению сугубо земных потребностей.
Выполнение указанных общественных функций, как известно, невозможно без соответствующей идеологии. Поэтому в деятельности любой церкви, особенно это характерно для католицизма, значительное место отводится разработке ее социально-политической доктрины. При этом религиозные идеологи, опираясь на священные книги и учение отцов церкви, исходят из возможности торжества социальной справедливости и гармонии уже в этой, земной жизни. Социальное учение каждой церкви по-своему формулирует конечную "земную" цель для миллионов верующих, движение к которой становится смыслом их повседневной жизни. Тем самым обусловливается участие верующих во всех областях жизни светского общества, в том числе и в сфере политики.
1. СООТНОШЕНИЕ НОРМ ПРАВА И РЕЛИГИЙ
В гражданском обществе важное место отводится духовно-культурной жизни. Ее составной частью является религия. Она традиционно, на протяжении многовековой истории человечества объединяла людей, оказывала прямое или косвенное влияние на жизнь государства и воспитание молодого поколения.
Как правило, в настоящее время основы взаимоотношений между церковью и государством в гражданском обществе регулируются нормами конституционного права, провозглашающими отделение церкви от государства. Это означает, что государственные органы и должностные лица не вмешиваются в сферу религиозных отношений, в том числе в деятельность религиозных объединений, и не поручают им выполнение государственных функций. Вместе с тем государство защищает законную деятельность религиозных объединений, занимая в вопросах свободы вероисповеданий и убеждений нейтральную позицию.
Согласно, например, ст. 13 Конституции Греции, свобода совести ненарушима. Пользование личными и политическими свободами не зависит от религиозных верований. Всякая признаваемая религия свободна, и ее культовые обряды осуществляются беспрепятственно и под охраной закона. Они не могут посягать на публичный порядок и добрые нравы.
В современном обществе существует и такой важный духовно-культурный институт, как религия. Ее влияние ощущается не только в духовной, но и в политической жизни общества. Свои религиозные потребности верующие удовлетворяют через церковь.
Современное государство, как уже отмечалось, строит свои отношения с церковью, как правило, на основе провозглашения отделения церкви от государства. В то же время, провозглашая невмешательство в ее дела, оно гарантирует равенство всех религиозных конфессий, допускает возможность добровольного религиозного образования.
Под свободой совести понимается право человека как верить в Бога в соответствии с учением той или иной свободно выбранной им религии, так и быть атеистом, т.е. не верить в Бога. Эта свобода особенно важна в государствах, в которых признана государственная религия и, следовательно, существует определенное давление на человека с целью заставить его принять эту религию. В государствах без государственной религии свобода служит защитой для атеистов, а в тоталитарных атеистических государствах ею прикрывались официальная антирелигиозная пропаганда и гонения на церковь.
Свобода вероисповедания означает право человека на выбор религиозного учения и беспрепятственное отправление культов и обрядов в соответствии с этим учением. Эта свобода, таким образом, по своему содержанию уже первой. В субъективном смысле, т.е. как право человека, равнозначным является понятие свободы религии, но оно еще означает и право на существование всех религий и возможность каждой их них беспрепятственно проповедовать вероучение. Однако в обиходе очень часто все указанные термины употребляются как идентичные 1 .
Международный пакт о гражданских и политических правах свободу совести и религии соединяет со свободой мысли, включая в нее "свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений. Никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору" (ст. 18).
Конституция РФ провозглашает: "Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними" (ст. 28). Такая формулировка в значительной мере повторяет подходы, свойственные приведенной статье Международного пакта.
Но в ней в завуалированном виде закрепляется право не только на атеистические убеждения, но и на атеистическую пропаганду ("распространять религиозные и иные убеждения"), что является явным отголоском прошлых лет. С содержательной точки зрения следует признать бесполезным упоминание о праве "не исповедовать никакой" религии, поскольку это заложено в содержании свободы совести. Следует помнить, что данная статья Конституции посвящена только правам человека в области религии, что же касается правового положения самих религиозных объединений, их равенства перед законом, то основанием этого служит ст. 14 Конституции.
Свобода совести и вероисповедания подробно регламентируется Законом о свободе вероисповеданий от 25 октября 1990 г. Так, конкретизированы гарантии свободы вероисповедания, для чего, в частности, запрещено указывать в официальных документах отношение человека к религии. Хотя верующие обычно этого не стесняются, но принадлежность к религии может послужить в некоторых случаях поводом для их дискриминации со стороны отдельных бюрократов или грубых атеистов. Весьма важно признание тайны исповеди - ни при каких обстоятельствах от священнослужителя нельзя потребовать сведений, которые стали ему известны на исповеди.
Ряд положений Закона посвящен проблемам религиозного воспитания. Так, право на свободу совести признано за ребенком, а родителям предоставлено право обеспечивать религиозное воспитание ребенка. Преподавание вероучений и религиозное воспитание могут свободно осуществляться в негосударственных учебных и воспитательных заведениях, а по желанию граждан - в любых дошкольных и учебных заведениях и организациях.
Закон устранил дискриминацию религиозных объединений, признав правомерным распространение вероучений непосредственно или через средства массовой информации, миссионерскую деятельность, дела милосердия и благотворительности, религиозное обучение и воспитание, подвижническую деятельность (монастыри, скиты и пр.), паломничество и иную деятельность, определяемую соответствующими вероучениями и предусмотренную уставом данного объединения. Закреплены права в области совершения религиозных обрядов и церемоний, производства и распространения религиозной литературы и предметов религиозного назначения, международных связей и т.д.
Определенные гарантии свободы совести и вероисповедания закреплены в Уголовном кодексе. Например, воспрепятствование осуществлению этой свободы, сопряженное с насилием над личностью и рядом других обстоятельств, наказывается лишением свободы на срок до трех лет или штрафом. Составом преступления признаны оскорбление чувств и убеждений верующих в публичной форме, разрушение и повреждение культовых зданий, памятников, захоронений, нанесение на них оскорбительных надписей и изображений (ст. 143 УК).
В то же время УК преследует те религиозные объединения, деятельность которых сопряжена с причинением вреда здоровью граждан, с побуждением к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению противоправных действий. Речь идет о различных изуверских сектах и объединениях, все еще нелегально действующих в стране.
Коренное изменение политики государства по отношению к религии, происшедшее в последние годы, возвращает России ее духовные силы. Возвращаются храмы, религиозные ценности, возрождаются религиозные учебные заведения. Тем самым создаются материальные условия для реализации гражданами одной из важнейших гражданских свобод - свободы вероисповедания.
Распоряжением Президента Российской Федерации от 24 апреля 1995 г. создан Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, а распоряжением от 2 августа 1995 г. утверждено Положение об этом Совете 2 . Совет является консультативным органом, осуществляющим предварительное рассмотрение вопросов и подготовку предложений для Президента. Он обеспечивает взаимодействие Президента с религиозными объединениями, участвует в разработке совместной концепции взаимоотношений государства и религиозных объединений. Специально оговаривается, что Совет не обладает контрольными или распорядительными функциями по отношению к религиозным объединениям. В состав Совета вошли представители всех ведущих конфессий России. Создание Совета отражает новый характер отношений между властью и религиозными объединениями, основанных на свободе последних и невмешательстве государства в их внутреннюю деятельность.
2. ФОРМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
НОРМ ПРАВА И РЕЛИГИИ
Результат, последствия выполнения религией ее функций, значимость ее действий, т. е. ее роль, бывали и бывают разными. Сформулируем некоторые принципы, реализация которых помогает анализировать роль религии объективно, конкретно-исторически, в определенных условиях места и времени.
Роль религии нельзя считать исходной и определяющей, хотя она оказывает на экономические отношения и другие сферы общественной жизни обратное влияние. Она санкционирует определенные взгляды, деятельность, отношения, институты, придает им "ореол святости" или объявляет "нечестивыми", "отпавшими", "погрязшими во зле", "греховными", противоречащими "закону", "Слову Божию". Религиозный фактор влияет на экономику, политику, государство, межнациональные отношения, семью, на область культуры через деятельность верующих индивидов, групп, организаций в этих областях. Происходит "наложение" религиозных отношений на другие общественные отношения 3 .
Степень влияния религии связана с ее местом в обществе, а это место не является раз и навсегда данным, оно изменяется в контексте процессов сакрализации (лат. sacer - священный) и секуляризации (позднелат. saecularis - мирской, светский) 4 . Сакрализация означает вовлечение в сферу религиозного санкционирования форм общественного и индивидуального сознания, деятельности, отношений, поведения людей, институтов, рост влияния религии на различные сферы общественной и частной жизни. Секуляризация, напротив, ведет к ослаблению влияния религии на общественное и индивидуальное сознание, к ограничению возможности религиозного санкционирования различных видов деятельности, поведения, отношений и институтов, "вхождения" религиозных индивидов и организаций в различные вне-религиозные сферы жизни. Указанные процессы неоднолинейны, противоречивы, неравномерны в обществах разных типов, на сменяющих друг друга этапах их развития, в странах и регионах Европы, Азии, Африки, Америки, в меняющихся социально-политических и культурных ситуациях.
Своеобразно воздействие религии на общество, его подсистемы, на индивида и личность родоплеменных, народностно-национальных, региональных, мировых религий, а также отдельных религиозных направлений и конфессий.В их вероучении, культе, организации, этике имеются специфические черты, которые находят выражение в правилах отношения к миру, в повседневном поведении последователей в различных областях общественной и личной жизни, накладывают печать на "человека экономического", "человека политического", "человека морального", "человека художественного". Неодинаковой была система мотивации, а потому и направленность и эффективность хозяйственной деятельности в иудаизме, христианстве, исламе, католицизме, кальвинизме, православии, старообрядчестве и других религиозных направлениях. По-разному включались в межэтнические, межнациональные отношения родоплеменные, народностно-национальные (индуизм, конфуцианство, сикхизм и др.), мировые религии (буддизм, христианство, ислам), их направления и конфессии. Имеются заметные отличия в морали, в нравственных отношениях буддиста, христианина, мусульманина, синтоиста, даосиста, последователя родоплеменной религии. По-своему развивалось искусство, его виды и жанры, художественные образы в соприкосновении с теми или иными религиями.
Как уже было сказано, религия представляет собой системное образование, включающее ряд элементов и связей: сознание со своими чертами и уровнями, внекультовые и культовые деятельность и отношения, учреждения для ориентации во внерелигиозных и в религиозной областях. Функционирование названных элементов и связей давало соответствующие им, их содержанию и направленности результаты. Достоверные знания позволяли строить эффективную программу действий, повышали творческий потенциал культуры, а заблуждения не способствовали преобразованию природы, общества и человека в соответствии с объективными закономерностями развития, приводили к неблагоприятным последствиям. Деятельность, отношения, учреждения консолидировали людей, но могли и разъединять, вести к появлению и разрастанию конфликтов. По линии религиозной деятельности и отношений, обеспечения нужд религиозных организаций шло и идет создание и накопление материальной и духовной культуры - освоение необжитых земель, совершенствование земледелия, животноводства, ремесел, развитие храмостроительства, письменности, книгопечатания, сети школ, грамотности, различных видов искусства. Но, с другой стороны, определенные слои культуры отторгались, отталкивались - многие компоненты языческой культуры, скоморошество, смеховая культура, портретная живопись в исламе, духовные образования, попавшие в свое время в Индекс запрещенных книг католицизма, ряд научных открытий, свободомыслие. Следует, конечно, учитывать и то, что позиции и практика религиозных организаций по многим вопросам развития культуры исторически меняются.
Важно принять во внимание соотношение общечеловеческого и частного в религии. Ныне широко распространено мнение о тождестве религиозного и общечеловеческого. Представляется, что это мнение не учитывает ряда фактов. В религиозных системах отражаются, во-первых, такие отношения, которые общи всем обществам независимо от их типа; во-вторых, отношения, свойственные данному типу общества; в-третьих, связи, складывающиеся в синкретических обществах; в-четвертых, условия бытия разных этносов, классов, сословий, иных групп. В религиях представлены и самые различные культуры. Даже мировых религий - три, не говоря уже о множестве народностно-национальных, региональных и родоплеменных. В религиях переплетаются, порой причудливо, компоненты общечеловеческие, формационные, классовые, этнические, партикулярные, глобальные и локальные. В конкретных ситуациях могут актуализироваться, выступать на передний план те или другие; религиозные лидеры, группы, мыслители могут далеко не одинаково выражать указанные тенденции. Все это находит выражение и в социально-политических ориентациях - история показывает, что в религиозных организациях были и есть разные позиции: прогрессивная, консервативная, регрессивная. Причем какая-то конкретная группа и ее представители не всегда жестко "закреплены" за какой-то из них, могут менять ориентацию, переходить от одной к другой. В современных условиях значимость деятельности любых институтов, групп, партий, лидеров, в том числе и религиозных, определяется прежде всего тем, в какой мере она служит утверждению гуманистических ценностей.
3. ПРАВО И РЕЛИГИОЗНЫЕ НОРМЫ В РФ
Религиозными нормами называются правила, установленные различными вероисповеданиями и обязательные для верующих. Они содержатся в религиозных книгах (Ветхий завет, Новый завет, Коран, Сунна, Талмуд, религиозные книги буддистов и др.), в решениях собраний верующих или духовенства (постановления соборов, коллегий, конференций), в произведениях авторитетных религиозных писателей. Этими нормами определяется порядок организации и деятельности религиозных объединений (общин, церквей, групп верующих и т.п.), регламентируются отправление обрядов, порядок церковной службы. Ряд религиозных норм имеет моральное содержание (заповеди) 5 .
В истории права были целые эпохи, когда многие религиозные нормы носили юридический характер, регулировали некоторые политические, государственные, гражданско-правовые, процессуальные, брачно-семейные и иные отношения. В ряде современных исламских стран Коран ("арабский судебник") и Сунна - основа религиозных, правовых и моральных норм, регулирующих все стороны жизни мусульманина, определяющих "правильный путь к цели" (шариат).
В нашей стране до Октябрьского (1917 г.) вооруженного восстания ряд брачно-семейных и некоторых иных норм, признаваемых и установленных православной церковью ("каноническое право"), был составной частью правовой системы. После отделения церкви от государства эти нормы утратили юридический характер.
В первые годы советской власти допускалось применение норм мусульманского права (шариат) в некоторых районах Средней Азии и Кавказа.
В настоящее время нормы, установленные религиозными организациями, соприкасаются с действующим правом в ряде отношений. Конституция создает правовую основу деятельности религиозных организаций, гарантируя каждому свободу совести, включая право свободно исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Религиозным объединениям может предоставляться статус юридического лица. Они вправе иметь храмы, молитвенные дома, учебные заведения, культовое и другое имущество, необходимое для религиозных целей. Нормы, содержащиеся в уставах соответствующих юридических лиц, определяющие их правоспособность и дееспособность, имеют юридический характер.
Гражданину Российской Федерации предоставлено право заменять военную службу выполнением альтернативной гражданской службы, если несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию.
Верующие имеют возможность беспрепятственно совершать религиозные обряды, связанные с вступлением в брак, рождением ребенка, его совершеннолетием, с похоронами близких, и другие, однако юридическое значение в связи с этими событиями имеют лишь документы, полученные в органах записи актов гражданского состояния либо других государственных органах, правомочных выдавать такие документы.
Некоторые религиозные праздники официально признаны государством с учетом исторических традиций. Однако сложность заключается в том, что в светском государстве, где много религий, отмечающих разные праздничные дни и даты, практически невозможно официально обозначить общие для всех верующих и неверующих религиозные праздничные дни.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Взаимоотношения между церковью и государством во многом определяются уровнем социально-экономического развития страны, историческими традициями, сложившимися в обществе. Возможно несколько моделей таких взаимоотношений.
В условиях демократического государства обычно признаются на конституционном уровне и в повседневной практике равноправие всех религий и церквей, свобода совести и вероисповедания. При этих условиях церковь отделена от государства, а школа - от церкви, запрещена дискриминация на религиозной почве, отсутствуют привилегии, связанные с исповеданием той или иной религии, церковь является хранителем культурных, исторических и нравственных традиций народа.
а) государство преследует по религиозным основаниям верующих, как это было до 1967 г. в Албании, и запрещает любые формы религиозных проявлений;
б) государство признает религию и церковь в качестве основы государственной власти (Саудовская Аравия, Пакистан, Иран). Ислам в этих странах признан государственной религией, а нормы шариата используются для регулирования различных сторон общественной жизни;
в) церковь находится в прямой конфронтации с государством, проводит антигосударственную кампанию, основанную на религиозных нормах. Подобная ситуация возникла в Латинской Америке в середине 60-х гг.
Статус религиозных объединений регулируется конституционным и текущим законодательством. Большинство конституций фиксирует отделение церкви от государства, признает религию исключительно частным делом человека.
Вместе с тем в отдельных странах, например, в Греции, Болгарии, Великобритании, отмечается особое положение религии и церкви. Англиканскую церковь в Англии и пресвитерианскую - в Шотландии возглавляет британский монарх, который назначает на высшие церковные должности и оказывает влияние на церковную политику.
Во Франции, согласно специальному закону об отделении церкви от государства, последнее не признает и не субсидирует никакую церковь, не оплачивает ее служителей. В местах, предназначенных для религиозных служб, запрещается проведение политических собраний.
Возможно существование договорных отношений между государством и церковью, о чем говорит пример Италии. В этой стране отношения между государством и церковью основываются на норме конституции и специальном соглашении. В ст. 7 Конституции этой страны признается независимость и суверенность государства и церкви, каждого в своей сфере, а их отношения регулируются Латеранскими соглашениями 1929 г.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
- Авакьян С.А. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. М., 1996.
- Бочарова С.Н. Роль общественных объединений в защите прав человека // Вестник Московского университета. Сер. Право. 1997. № 1. С. 98--106.
- Гражданское общество и правовое государство: предпосылки формирования // Сборник статей. М., 1991.
- Зарубежное законодательство о политических партиях // Сборник нормативных актов. М.,1993.
- Кочетков А.П. Гражданское общество: проблемы исследования и перспективы развития // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки. 1998. №4. С. 85-88.
- Леванский В.А., Любутов А.С. Политический спектр Российской Федерации: структурно-таксономический анализ (партии, фракции, выборы в 1993-1996 гг.) // Государство и право. 1997. № 9. С. 87-94.
- Левин И.Б. Гражданское общество на Западе и в России // Полис. 1996. № 5. С. 107-120.
- Ориу М. Основы публичного права. М., 1929. С. 361-414.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОГО ПРАВА И ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
Свобода совести: теория и практика ограничений прав в Российской Федерации
НИКИТИНА Елена Евгеньевна,
ведущий научный сотрудник отдела конституционного права ИЗиСП, кандидат юридических наук
Важной особенностью института прав и свобод человека и гражданина является его системность и взаимопроникновение, при которых ущемление или ограничение одного права неизбежно ведет к нарушению га-рантированности целого комплекса конституционных прав. Исследование проблемы пределов и оснований правомерного ограничения конкретного права необходимо начать с постановки вопроса о теории ограничения для всего института конституционных прав.
Институт конституционных прав и свобод человека и гражданина - относительно новое явление для российской юридической системы, особенно если за отсчет брать существование права в России вообще, права в современном понимании. Это позволяет многим авторам относить указанный институт к нетипичным элементам правовой культуры для народов России. Развивая эту теорию, они приходят к выводу о том, что институт прав и свобод человека в том виде, в котором он сформулирован в Конституции РФ, является воплощением ценностей только западной культуры, а народы, населяющие Россию, никогда не считали индивидуальные права человека особой ценностью.
Такой взгляд на права человека в России во многом объясняет современное состояние института конституционного права. Тем не менее в обществе растет потребность в создании реальных юридических меха-
низмов и гарантий соблюдения прав и свобод человека и гражданина. Потому необходимо продолжать научные изыскания по построению непротиворечивой научной концепции прав человека в России, которая должна опираться на универсальные международные стандарты в этой области и реализовываться в конституционно-правовом институте прав и свобод человека и гражданина РФ. Без создания правовой доктрины или теории ограничения прав человека законодательная и правоприменительная практика в этой области не имеет шансов на развитие в цивилизованном русле. Современный этап развития науки о правах человека остро нуждается в создании и развитии этой части теории, поскольку «правомерное» ограничение прав человека в России стало носить повсеместный характер. Это касается многих конституционных прав и свобод, в том числе и тех, которые закреплены в ст. 28 Конституции РФ: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».
Для правомерного ограничения конституционных прав человека существуют объективные причины. Одна из основных - наличие различных угроз безопасности государству и обществу, в том числе терроризма и экстремизма. Они оказывают существенное давление на институт прав человека, его право-
вое содержание. Таковы негативные условия современной действительности, и изменить их мировое сообщество пока не в состоянии. Их необходимо рассматривать не как особые временные обстоятельства, а как некие сложившиеся и долговременные характеристики современной среды обитания человека. Аналитики утверждают, что «в ближайшие десятилетия мир будет жить в условиях постоянной угрозы ядерной войны, возрастающей вероятности возникновения конфликтов из-за энергоресурсов, продовольствия и воды, в условиях стратегического соперничества, связанного с торговлей, инвестициями, техническими инновациями, в условиях непрекращающейся военной конкуренции. На этом фоне терроризм все чаще будет выступать как инструмент ведения новых форм войны и разрешения кон-фликтов»1.
Эти обстоятельства влияют на правовые системы и законодательство во всех странах мира. Каждое государство ищет свой сбалансированный выход из сложившейся ситуации. Для России чрезвычайно сложно решить указанную проблему по многим причинам. В том числе из-за недостаточной традиции уважения ценности прав и свобод человека. Самый легкий и быстрый способ - максимально ограничить права человека2. С этим можно согласиться как с жесткой, но временной и краткосрочной мерой. Но проблема соотношения интересов безопасности и прав человека, исходя из действия рассматриваемого фактора как постоянного, должна решаться на длительную перспективу.
Если следовать предложенной логике, то международному сообществу следует пересмотреть совре-
1 Зорькин В. Д. Права человека в контексте глобальной юриспруденции // Журнал конституционного правосудия. 2009. № 2.
2 См.: Волкова Н. С. Общественная безопасность и законодательство о правах человека // Журнал российского права. 2005. № 2.
менные стандарты прав человека в пользу выживания общества. Но захочет ли общество минимального уровня прав, когда целью развития человечества всегда была свобода? В литературе справедливо указывается, что отказ от демократических завоеваний, тотальные ограничения прав граждан являются одной из целей террористов. Следовательно, государство, принимающее излишне жесткие меры безопасности, фактически способствует достижению этих целей3.
Главной задачей теории прав человека в этих условиях является нахождение и обоснование оптимального баланса между соблюдением прав человека и защитой государственной безопасности. Решению этой сложной и многоуровневой задачи может и должна послужить современная теория ограничений прав человека.
В научной литературе4 регулярно появляются работы, в которых анализируются проблемы ограничения прав человека. Конституционная теория и практика до 1993 г. не использовали такой институт, как ограничение прав человека. Он развивался в гражданском и ином законодательстве; находил применение в уголовном, административном и уголовно-исправительном праве. Теоре-
3 См.: Марлухина Е. О., Рождестви-на А. А. Комментарий к Федеральному закону № 35-ФЗ от 26 февраля 2006 года «О противодействии терроризму» (постатейный). Доступ из СПС «КонсультантПлюс». 2007.
4 См.: Сборник научных трудов: в 2 ч. / под ред. М. В. Баранова. Н. Новгород, 1998; Беломестных Л. Л. Ограничения прав человека. М., 2003; Лазарев В. В. Ограничение прав и свобод как теоретическая и практиче-
ская проблема // Журнал российского права. 2009. № 9; Лапаева В. В. Проблема ограничения прав и свобод человека и гражданина в Конституции РФ (опыт доктриналь-ного осмысления) // Журнал российского права. 2005. № 7; Она же. Критерии ограничения прав человека и гражданина // Государство и право. 2013. № 2.
тические его аспекты анализировались в конституционном праве буржуазных государств, воспринимая фразу К. Маркса, сказанную им о французской Конституции 1852 г.: «Каждый параграф Конституции содержит в самом себе свою собственную противоположность, свою собственную верхнюю и нижнюю палату: свободу - в общей фразе, упразднение свободы - в оговорке».
Современный подход к проблеме в большинстве работ на данную тему заключается в следующем:
абсолютной свободы быть не может, поэтому существуют ее пределы. Нормы права сами по себе являются некими рамками (ограничениями) и составляют ограничение права, в том числе и прав человека, в широком смысле слова. Таким образом, при формулировании статей конституции формируются конституционные ограничения прав человека5;
всякое право может и должно быть ограничено исходя из кантовско-го императива, закрепленного в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ («осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц»);
формулирование собственно ограничений конституционных прав (в узком смысле этого термина). Так, в соответствии с международными документами ограничение прав может быть временно осуществлено в военное время и при чрезвычайных ситуациях, а ч. 3 ст. 55 Конституции РФ гласит, что «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Существует довольно критическая точка зрения на то, что указанное
5 См.: Эбзеев Б. С. Человек, народ. Государство в конституционном строе Российской Федерации. М., 2005. С. 230.
конституционное положение в полной мере отвечает общепризнанным международным нормам: «...в основе соответствующего конституционного принципа лежит примат публичных интересов над личными... Отметим, что в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека среди оснований допустимых ограничений прав и свобод на первое место вынесено обеспечение должного признания и уважения прав и свобод других»6. Еще большей критике подвергаются формулировки ст. 55 Конституции РФ, касающиеся целей ограничений прав. Формулировка ч. 3 указанной статьи настолько широка, что всякое ограничение можно приписать указанным целям. Неудивительно, что единственным выводом, который вынесли из этих норм современная теория и законодатель, стало то, что ограничить любое право человека можно как угодно, главное - нормами федерального закона. Такое понимание теории ограничения права можно признать односторонним и упрощенным, приводящим к существенному снижению гарантий прав и свобод человека. Нельзя полагаться исключительно на цели ограничения прав.
Нормативная неопределенность рассматриваемых положений усиливается, если принять во внимание тот факт, что в российской теории права понятия, перечисленные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ в качестве целей ограничения, не имеют строго правового определения, благодаря чему становятся практически безграничны. Яркий пример - защита нравственности. В теории права нравственность и близкое, но не тождественное ей понятие морали имеют общие определения. Но законодательству сложно ими опериро-
6 Принципы, пределы, основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву: матер. круглого стола // Государство и право. 1998. № 8. С. 39 (автор - Н. С. Бондарь).
вать, поскольку это нечто абстрактное, неформальное, неуниверсальное, различающееся в зависимости от социальных, религиозных, национальных и иных групп населения.
Что касается точного определения смысла и содержания терминов, используемых теорией ограничения прав, то в литературе активно разрабатываются два понятия: «ограничение» и «умаление» права. Однако сама теория ограничения прав человека может оперировать множеством понятий: «ограничение» права, его «лишение», «изъятие» из права (статуса), «приостановление» и «запрещение» пользования правом, «умаление», «ущемление» прав, «нуллификация» или «отмена» права, «модификация» или «изменение» права и т. д. Эти правовые термины должны быть тщательно проанализированы с точки зрения теории ограничения прав, определено их содержание и необходимость использования, поскольку вопрос о терминах тесно соприкасается с критериями и пределами ограничения прав человека и является ключевым для формирования теории ограничения прав. Решение этой теоретической задачи, несомненно, повысит эффективность реализации института прав человека.
Конституция РФ оперирует понятием «ограничение» права, но здесь есть и некоторые противоречия. Этим термином обозначаются и временные ограничения прав при некоторых конституционно-правовых режимах и законодательное ограничение прав вообще. При этом те права, которые некоторые исследователи называют абсолютными и которые не могут ограничиваться при чрезвычайном режиме (ст. 56 Конституции РФ), спокойно ограничиваются в «общем порядке» (ст. 55 Конституции РФ). Следует отметить, что естественно-правовой термин «абсолютный» для обозначения прав в качестве не подлежащих ограничению со стороны государства не находит подтверждения в законодатель-
ной практике РФ. Как подчеркивают Т. Я. Хабриева и В. Е. Чиркин, «не существует абсолютных прав и свобод, все они могут быть ограничены»7.
Понятие «лишение» права в тексте Конституции РФ отсутствует. В части 2 ст. 55 Конституции РФ используется понятие «отмена» права: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Однако сама Конституция РФ в ч. 2 ст. 20 устанавливает, по сути, отмену права на жизнь, права, гарантированного ч. 1 этой же статьи8. Федеральные законы сплошь и рядом устанавливают примеры абсолютного и бессрочного лишения или отмены права. Например, в соответствии с п. «а» ч. 32 ст. 4 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» бессрочно лишены пассивного избирательного права лица, осужденные когда-либо к лишению свободы за совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений, за исключением случаев, когда в соответствии с новым уголовным законом эти деяния не признаются тяжкими или особо тяжкими преступлениями. При этом не ясно, как это согласуется с запретом, закрепленным Конституцией РФ в ч. 3 ст. 32: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда».
Несмотря на «прикладной характер» указанного ограничения, с точки зрения теории, необходимо ответить на вопрос, является ли лишение права вариантом полного ограниче-
7 Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Теория современной конституции. М., 2005. С. 133.
8 Международные стандарты и требования об отмене смертной казни обоснованы естественно-правовой природой права на жизнь как абсолютного права.
ния или нуллификацией права? Как соотносятся конституционные запреты и ограничения, содержащиеся в федеральном законодательстве? Вероятно, «нуллификация», «лишение» и «отмена» - похожие, но не тождественные понятия. Они в корне отличаются от ограничения права. В литературе чаще встречается именно такая позиция: под «конституционными ограничениями основного права или свободы следует понимать частичную - в отличие от нуллифицирующей «отмены» и существенно изменяющего «умаления» - модификацию их содержания, проведенную посредством нормативно-правовых установлений соответствующего уровня», учитывая, что «содержание основных прав и свобод их нормативным выражением не исчерпывается»9.
Общепризнаны в настоящее время такие определения, в которых основной критерий ограничения прав - количественное изменение возможностей поведения, свобод человека. Ограничение прав - это «изъятие из конституционного статуса» человека (гражданина) или «изъятие из круга правомочий, составляющих нормативное содержание основных прав и свобод»10. В последнем случае, по мнению автора, можно говорить об умалении права. Можно указать и на определение ограничения прав, связанное с «уменьшением объема возможностей, свободы, а значит, и прав личности, что достигается с помощью обязанностей, запретов, на-казаний»11. В связи с этим не очень четко правовая теория определяет
9 Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М., 2007. С. 16, 244.
10 Эбзеев Б. С. Указ. соч. С. 231-232.
11 Малько А. В. Стимулы и ограничения в
праве // Общая теория государства и права. Академический курс: в 3 т. М., 2007. Т. 3.
На его основе строятся иные определения. См., например: Новиков М. В. Сущность кон-
ституционных ограничений правового статуса личности // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 9.
понятие правовой «запрет», который часто упоминается как способ ограничения права. Но существует точка зрения, согласно которой «от сужения объема права, или его ограничения, следует различать используемые в законотворческой практике юридические способы, приемы фиксации границ дозволенной свободы. К их числу относятся оговорки, примечания, запреты, исключе-ния»12. Таким образом, запрет - это способ фиксации правовой свободы, т. е. первичное ограничение, имманентно присущее правовой норме.
В последнее время среди конституционалистов получило распространение мнение, противоположное приведенной выше позиции В. И. Крусса. «Слово "умаление" в Конституции РФ означает не ограничение основных прав (т. е. не уменьшение их объема, сокращение их действия по кругу лиц и по времени, усечение механизмов их правовой защиты и т. п.), а принижение критериального и регулятивного значения для законодательства основного содержания этих прав, обусловленное их неправомерным огра-ничением»13. Это согласуется и с текстом Конституции РФ, где в ч. 1 ст. 55 термины «отрицание» и «умаление» соединены союзом «или», что указывает на их нетождественность.
Законодательство, регулирующее институт прав и свобод человека, далеко от совершенства и содержит неправомерные ограничения прав человека. Существенно ухудшает качество законодательства о правах человека отсутствие единства в понимании пути его дальнейшего развития и конечных целей,
12 Принципы, пределы, основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву: матер. круглого стола // Государство и право. 1998. № 7. С. 27 (автор - В. И. Гойман).
13 Лапаева В. В. Проблема ограничения прав и свобод человека и гражданина в Конституции РФ (опыт доктринального осмысления).
которые должны быть достигнуты правовым регулированием. Большое количество противоречивых поправок и дополнений к действующим нормативным актам («правовая инфляция», или «правовой спам», как справедливо называют такого рода законотворчество некоторые авторы) разрушают внутреннюю логику и саму систему законодательства о правах. Элементарное незнание или пренебрежение законодателями действующих объективных законов права приводят либо к нулевому регулятивному воздействию на правоотношения, либо к правовой неопределенности или возникновению неразрешимых коллизий, либо к невозможности исполнения законов в этой сфере14. Не стали исключением и федеральные законы, гарантирующие свободу совести и вероисповедания в Российской Федерации.
Последние изменения федерального законодательства, затрагивающие сферу религиозных отношений в обществе и гарантирующие свободу совести и вероисповедания, носят противоречивый характер: с одной стороны, ограничиваются права граждан и религиозных объединений, с другой - государство решило взять под свою защиту религиозные чувства верующих. Теперь в ст. 148 Уголовного кодекса РФ содержится такой состав преступления, как «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих». Законопроект вызвал недоумение у многих правоведов, поскольку объектив-
14 Можно согласиться с авторами, которые считают, что в государстве утвердился такой «режим управления общественными процессами, при котором в основу принимаемых решений кладутся неизвестные и непонятные даже специалистам субъективные представления отдельных носителей власти или их окружения» (Бабаев М. М., Пудовоч-кин Ю. Е. Изменения российского уголовного закона и их уголовно-политическая оценка // Государство и право. 2012. № 8. С. 36).
ная сторона преступления строится исключительно на оценочных суждениях. Но дело даже не в том, что, по мнению некоторых конституционалистов, нарушается принцип равенства прав и свобод независимо от отношения к религии, закрепленный в ч. 2 ст. 19 Конституции РФ. Проблема состоит в объективной невозможности «отрегулировать» все законом.
В свое время Г. Кельзен писал, что «всякое произвольное содержание может быть правом. Не существует человеческого поведения, которое, как таковое, - в силу своего содержания, - заведомо не могло бы составлять содержание правовой нормы»15. Современная теория права считает, что не все сферы жизни человека могут и должны быть урегулированы законом. Правовой опыт России показал, что такие сферы, как мораль, нравственность, не поддаются государственному регулированию. «Право может только стимулировать мораль, но не в состоянии добиваться ее силой, так как моральный поступок по своей природе есть всегда акт свободы»16. Необходимо учиться на собственном негативном опыте. Не следует навязывать законом обществу чью-либо нравственность и мораль, поскольку универсальными они не бывают и право не тождественно морали и нравственности. «В условиях господства систе-моцентристского мировоззрения отсутствие критериев разграничения права и нравственности ведет не к возвышению права до уровня нравственных требований, а к ограничению прав человека»17.
Следует обратить внимание законодателей, что вопросы, касающиеся религиозной сферы в многоконфессиональной стране, должны решаться с позиции максимальной секуля-
15 Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып. 2. М., 1988. С. 74.
16 Радбрух Г. Философия права. М., 2004. С. 58-59.
17 Лапаева В. В. Критерии ограничения прав человека и гражданина. С. 18.
ризации проблемы и базироваться на принципе толерантности. Уголовное право не сможет урегулировать все негативные общественные процессы. Это может сделать только гражданское общество, его институты18.
Конституционный Суд РФ в своих решениях постарался обеспечить баланс публичных и частных интересов при ограничении прав. Согласно правовой позиции КС РФ, выраженной в целом ряде его решений, ограничения конституционных прав и свобод возможны: только федеральным законом; должны быть соразмерны конституционно закрепленным целям таких ограничений; указанные цели ограничений должны быть социально оправданными и отвечать требованию справедливости; не имеют обратной силы; не могут толковаться расширительно и приводить к умалению других прав и свобод; не должны затрагивать само существо конституционного права и приводить к утрате его реального содержания.
Однако КС РФ и сам порой дает ответы на острые юридические вопросы в виде неясных и противоречивых решений по проблеме ограничений прав человека. Вот одно из них - постановление от 5 декабря 2012 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 5 статьи 16 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" и пункта 5 статьи 19 Закона Республики Татарстан "О свободе совести и о религиозных объединениях" в связи с жалобой Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации». В деле решался вопрос о не-
18 «Либерализация уголовной политики... должна состоять не только в ограничении государственного контроля над поведением, но и в стимулировании, развитии иных форм официального и неофициального социального контроля над отклоняющимся поведением, что немыслимо без развитой инфраструктуры гражданского общества и активизации чувства личной, персональной ответственности». (Бабаев М. М., Пудо-вочкин Ю. Е. Указ. соч. С. 40).
обходимости согласования с властями проведения религиозного собрания. В соответствии с международными стандартами прав человека и нормами Конституции РФ в теории конституционного права существует устоявшийся взгляд на публичные мероприятия, если они проводятся мирно, без оружия, как на естественное, имманентно присущее человеку и гражданину право. Это право должно реа-лизовываться без предварительного разрешения органов публичной власти. Однако в соответствии с указанными международными стандартами, если такие мероприятия носят массовый характер, проводятся на открытом пространстве населенных пунктов и могут повлечь какие-либо негативные последствия для общественного порядка либо для самих участников или третьих лиц (необходимость в перекрытии улиц для транспортных средств, затрудненный проход между городской инфраструктурой и необходимость регулировать людские потоки, возможные провокации противников представленной точки зрения и т. д.), то органы публичной власти должны быть поставлены в известность о проводимом мероприятии с целью организации правопорядка и предотвращения наступления таких последствий. Именно с этим связано существование в действующем законодательстве режима подачи организаторами уведомления о проведении публичного мероприятия в органы публичной власти.
В соответствии и с теорией, и с действующим законодательством необходимости в извещении публичных органов власти нет, если публичные мероприятия проводятся в форме собрания (хотя организаторы вправе по своему усмотрению прибегнуть к помощи властей). Это связано с основным отличительным критерием такой формы публичного мероприятия, как собрание, - местом его проведе-нтия. В соответствии с Федеральным законом от 19 июня 2004 г. № 54-ФЗ «О собраниях, митингах, демонстра-
циях, шествиях и пикетированиях» такие формы публичных мероприятий, как митинг и собрание, отличаются тем, что собрание проводится «в специально отведенном или приспособленном для этого месте», целью его является «коллективное обсуждение каких-либо общественно значимых вопросов»; митинг проводится «в определенном месте» и целью его являются по сути те же «актуальные проблемы преимущественно общественно-политического характера». Поскольку собрания проводятся в специальных местах, ограниченных для присутствия неопределенного количества публики, то и меры по соблюдению общественного порядка и безопасности людей возлагаются на организаторов публичного мероприятия (в некоторых случаях по договоренности они могут быть возложены на собственников (арендаторов) помещений (территорий). Предполагается, что организаторы должны и могут предусмотреть все риски, все возможные негативные последствия проведения мероприятия и в случае их наступления нести ответственность в соответствии с действующим законодательством.
Однако КС РФ в указанном постановлении отметил особую общественную опасность такой формы собрания, как «религиозное собрание», обосновав необходимость подавать уведомление о его проведении: «Последствия проведения без предварительного уведомления органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органа местного самоуправления публичного религиозного мероприятия, если оно доступно восприятию другими гражданами (даже если проводится в помещении), сопоставимы с последствиями проведения несогласованного публичного мероприятия общественного характера, поскольку открытая демонстрация религиозных убеждений может раздражать или оскорблять тех, кто исповедует иную религию или не исповедует никакой религии, а проходящие вне культовых зданий и со-
оружений, а также специально отведенных для этого мест либо жилых помещений отдельные религиозные мероприятия в силу своей массовости - помешать нормальной работе транспорта, государственных или общественных организаций. Тем самым при определенных обстоятельствах независимо от намерений их организаторов и участников не исключается потенциальная опасность нарушения общественного порядка, а следовательно, причинения ущерба нравственному и физическому здоровью граждан, что требует должного контроля со стороны органов публичной власти, в обязанности которых входит принятие разумных мер для обеспечения мирного проведения публичных мероприятий».
Может такое случиться? Конечно. Всегда есть опасность потери контроля над проведением публичного мероприятия, могут найтись желающие злоупотребить своим правом. Но любая «преступная деятельность не может служить основанием для сворачивания свобод»19. Для таких случаев есть нормы административного или уголовного законодательства в зависимости от последствий инцидентов. Наличие возможности не означает юридической закономерности явления. Возможность нанесения автотранспортом серьезного ущерба как экологии, так и жизни отдельных граждан не приводит к его законодательному запрету.
Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» (далее - Закон № 125-ФЗ) не содержит и не использует понятие «религиозное публичное мероприятие»; не определяет, но использует термины «молитвенное собрание», «религиозное собрание», «богослужение», «религиозные обряды и церемонии». Как справедливо указывает КС РФ в рассматриваемом постановлении, дать точное определение указанным
19 Лунеев В. В. Свобода лучше, чем несвобода? // Государство и право. 2012. № 9. С. 14.
понятиям невозможно, поскольку в разных религиозных учениях эти термины имеют различное содержание. Однако очевидно, что все они связаны с культовой стороной деятельности религиозной организации.
Поскольку КС РФ ввел понятие «религиозное публичное мероприятие», то ему, вероятно, можно противопоставить «частное религиозное мероприятие», которое законодательно не регулируется. Однако большинство религиозных обрядов и церемоний имеют открытый характер, присутствовать на которых могут все желающие, поскольку большинство религиозных организаций не имеют официального членства. Таким образом, почти все религиозные обряды и церемонии, молитвенные и религиозные собрания, богослужения можно отнести к публичным религиозным мероприятиям. Не ясен и аргумент КС РФ, признавшего религиозное собрание самым общественно опасным религиозным публичным мероприятием.
Если слишком узко толковать ст. 16 Закона № 125-ФЗ, получается, что в ч. 1 речь идет обо всем спектре культовой деятельности религиозных организаций, в ней перечислены богослужения, молитвенные и религиозные собрания, религиозное почитание (паломничество). Для этих целей религиозные организации могут иметь культовые здания и сооружения, иные места и объекты. В ч. 2 установлено, что богослужения, другие религиозные обряды и церемонии беспрепятственно могут совершаться и в иных местах, предоставленных для этих целей. Можно ли из этих норм сделать вывод о том, что религиозное или молитвенное собрание не являются формой богослужения (или церемонии, или обряда)? Полагаем, что нет. К примеру, в баптизме (религиозное течение протестантского христианства), который распространен и в России, важным элементом религиозного культа являются собрания.
Несмотря на указанную терминологическую неясность, КС РФ, об-
основывая свою правовую позицию в данном деле, исказил норму ст. 16 Закона № 125-ФЗ. Речь идет о местах, где религиозные мероприятия могут проводиться беспрепятственно, т. е. без разрешения властей. В части 2 ст. 16 установлено, что богослужения, другие религиозные обряды и церемонии беспрепятственно совершаются в культовых зданиях и сооружениях и на относящихся к ним территориях, в иных местах, предоставленных религиозным организациям для этих целей, в местах паломничества, в учреждениях и на предприятиях религиозных организаций, на кладбищах и в крематориях, а также в жилых помещениях. КС РФ произвольно изменил эту норму в своем постановлении, изложив содержание ч. 1-4 ст. 16 Закона № 125-ФЗ следующим образом: «По смыслу названных законоположений, проведение указанных в них религиозных мероприятий в местах, специально отведенных для этих целей, или в помещениях, предоставленных для этих целей администрацией соответствующих учрежде-ний20, а также жилых помещениях не предполагает какого то ни было вмешательства органов публичной власти и не требует согласования с ними». При этом КС РФ не упомянул об «иных местах, предоставленных религиозным организациям для этих целей», которыми могут быть любые помещения или территории, предоставленные юридическими лицами или гражданами для богослужений, проведения других религиозных обрядов и церемоний в соответствии с гражданско-правовыми договорами.
КС РФ своей правовой позицией заменил законодателя, объявил ре-
20 Речь идет о ч. 3 ст. 16 Закона № 125-ФЗ, в которой установлено право религиозных организаций проводить религиозные обряды в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, в учреждениях, исполняющих уголовные наказания.
лигиозное собрание общественно опасной формой публичного мероприятия, требующего согласования проведения с органами публичной власти, чем неправомерно ограничил свободу совести и свободу вероисповедания, которые закреплены ст. 28 Конституции РФ. Думается, что рассматриваемое решение КС РФ негативно повлияет на состояние регулирования права человека в Российской Федерации.
С сожалением можно констатировать тот факт, что в настоящее время юридический институт прав и свобод человека и гражданина испытывает кризис. Это проявляется и в теории, и на практике. Рассматриваемый конституционный институт не выполняет в должной мере своей основной задачи - реального функционирования такого правового механизма, в котором бы человек, его права и свободы являлись высшей ценностью; а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина стали обязанностью государства (ст. 2 Конституции РФ). Одной из причин такого положения можно назвать отсутствие современной и непротиворечивой теории ограничения прав человека, неразработанность базовых правовых понятий и определений, составляющих ее содержание, что негативным образом влияет на законодательство о правах человека, судебную и правоприменительную практику, затрудняет реализацию института конституционных прав человека в целом и на закрепление, регулирование и конституционные гарантии свободы совести и вероисповедания в Российской Федерации в частности.
Библиографический список
Бабаев М. М., Пудовочкин Ю. Е. Изменения российского уголовного закона и их уголовно-политическая оценка // Государство и право. 2012. № 8.
Беломестных Л. Л. Ограничения прав человека. М., 2003.
Волкова Н. С. Общественная безопасность и законодательство о правах человека // Журнал российского права. 2005. № 2.
Зорькин В. Д. Права человека в контексте глобальной юриспруденции // Журнал конституционного правосудия. 2009. № 2.
Крусс В. И. Теория конституционного пра-вопользования. М., 2007.
Лазарев В. В. Ограничение прав и свобод как теоретическая и практическая проблема // Журнал российского права. 2009. № 9.
Лапаева В. В. Критерии ограничения прав человека и гражданина // Государство и право. 2013. № 2.
Лапаева В. В. Проблема ограничения прав и свобод человека и гражданина в Конституции РФ (опыт доктринального осмысления) // Журнал российского права. 2005. № 7.
Лунеев В. В. Свобода лучше, чем несвобода? // Государство и право. 2012. № 9.
Малько А. В. Стимулы и ограничения в праве // Общая теория государства и права. Академический курс: в 3 т. М., 2007. Т. 3.
Марлухина Е. О., Рождествина А. А. Комментарий к Федеральному закону № 35-ФЗ от 26 февраля 2006 года «О противодействии терроризму» (постатейный). Доступ из СПС «КонсультантПлюс». 2007.
Новиков М. В. Сущность конституционных ограничений правового статуса личности // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 9.
Принципы, пределы, основания ограничения прав и свобод человека по российскому законодательству и международному праву: матер. круглого стола // Государство и право. 1998. № 7, 8.
Радбрух Г. Философия права. М., 2004.
Сборник научных трудов: в 2 ч. / под ред. М. В. Баранова. Н. Новгород, 1998.
Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Теория современной конституции. М., 2005.
Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып. 2. М., 1988.
Эбзеев Б. С. Человек, народ. Государство в конституционном строе Российской Федерации. М., 2005.
Закон о свободе совести запрещает установление преимуществ, ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии. Граждане РФ равны перед законом во всех областях жизни независимо от их религиозной принадлежности . Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженном с насилием над личностью, с умышленным оскорблением чувств граждан, с пропагандой религиозного превосходства, повреждением имущества преследуется согласно закону. А именно надзор за исполнением законодательства РФ о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях осуществляют органы прокуратуры России .
Нарушение законодательства России о свободе совести и свободе вероисповедания влечет за собой уголовную, административную и иную ответственность в соответствии с законодательством нашей страны
Защищаются в нашей стране и права осужденных лиц на свободу совести и вероисповедания. А именно статья 14 Уголовно-исполнительного кодекса РФ «Обеспечение свободы совести и свободы вероисповедания осужденных» указывает, что «Осужденным гарантируются свобода совести и свобода вероисповедания. Они вправе исповедовать любую религию либо не исповедовать никакой религии, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Осуществление права на свободу совести и свободу вероисповедания является добровольным, при этом не должны нарушаться правила внутреннего распорядка учреждения, исполняющего наказания, а также ущемляться права других лиц. Осужденным к ограничению свободы по их просьбе может быть дано разрешение на посещение мест богослужений, находящихся за пределами исправительных центров.
Одним из главных международных актов в данной сфере является Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, принятая резолюцией 36/55 Генеральной Ассамблеи ООН от 25.11.1981 г. Ст. 6 Декларации закрепила основное содержание свободы совести и религии. В ст. 2 данного документа указано, что: «Нетерпимость и дискриминация на основе религии или убеждений означают любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на религии или убеждениях и имеющее целью или следствием уничтожение или умаление признания, пользования или осуществления на основе равенства прав человека и основных свобод»
Федеральный закон от 26.09.1997 N 125-ФЗ (ред. от 06.07.2016) "О свободе совести и о религиозных объединениях" Ст. 4 ч. 2. Право человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания может быть ограничено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов человека и гражданина, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
3. Установление преимуществ, ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии не допускается.
Ст. 4 ч. 6 Отделение религиозных объединений от государства не влечет за собой ограничений прав членов указанных объединений участвовать наравне с другими гражданами в управлении делами государства, выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления, деятельности политических партий, политических движений и других общественных объединений.
Действующее законодательство РФ устанавливает, в частности, следующие ограничения такого права: иностранные граждане и лица без гражданства не вправе входить в состав учредителей местной религиозной организации (п. I ст. 9 . комментируемого закона); членами (участниками) религиозного объединения могут быть только те иностранные граждане и лица без гражданства, которые постоянно и на законных основаниях проживают на территории Российской Федерации (п. I ст. 8 комментируемого закона); профессиональная религиозная, в том числе проповедническая, деятельность иностранных граждан в религиозной организации может осуществляться лишь по приглашению соответствующей религиозной организации (ст. 20 комментируемого закона); иностранные граждане не могут привлекаться к трудовой деятельности в Российской Федерации в качестве высококвалифицированных специалистов для занятия проповеднической либо иной религиозной деятельностью, включая совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, обучение религии и религиозное воспитание последователей какой-либо религии (п. 1.2 ст. 13.2 Закона о правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации).
Границами свободы совести, как их определяют международные правовые документы, имеющие юридическую силу для РФ, являются:
а) Основные права и свободы других лиц.
б) Предписанные законом ограничения, необходимые для защиты общественной безопасности, порядка, здоровья или морали с учетом природы конкретных прав.
Критерии границ свободы совести в международных правовых документах определены в самом общем виде. Это значит, что юриспруденция каждого государства должна выработать для определения границ свободы совести более определенные критерии и руководящие принципы, основываясь на том, что свобода совести является системообразующим правом и любые ограничения в этой сфере не только должны быть оправданы, но и учитывать сущность этого права.
Конституция РФ подтвердила в качестве правовой основы церковной политики государства такие цивилизованные нормы, как светскость государства и государственного образования, равенство граждан вне зависимости от их отношения к религии и равенство религиозных организаций, обязательность общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации (ст. 14 и 15). В соответствии со ст. 28 “каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними”. В соответствии со ст. 29 “... 2. Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие... религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда... религиозного... превосходства”. По ст. 59 “... 3. Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой”
Заслуживает внимания ч. 2 ст.55, в соответствии с которой “в РФ не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина» . Однако реальное применение этой нормы напрямую зависит от развитости принципов соответствующих прав и свобод. Применительно к праву на свободу совести в РФ данная норма не работает.
А вот как формулирует основания ограничений прав человека (в том числе и свободы совести) ч.3 ст.55: “Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства”
Реализация права на свободу совести связана с пониманием (или его отсутствием) этого самого назначения и сущностного содержания более чем любого другого права.
Так сложилось исторически, что критерии границ свободы совести, определяемые каждым конкретным государством, связаны с реальными государственно-церковными отношениями. Как “совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей между институтами государства и институциональными религиозными образованиями (религиозными объединениями, религиозными партиями, религиозными движениями, международными конфессиональными центрами)”11 рассматривает наука государственно-церковные отношения. В их основе лежат законодательно закрепленные представления о месте религии и церкви в жизни общества и государства на определенном этапе развития.
Правовые гарантии свободы совести и их ограничения содержатся в ряде международных правовых документов, среди которых следует выделить следующие.
10.12.1948 г. резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН принята и провозглашена Всеобщая декларация прав человека, послужившая ориентиром при решении вопросов, так или иначе связанных со свободой совести, в соответствии со статьей 18 которой “каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков”. А по статье 29 п.2 Всеобщей декларации прав человека “при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только тем ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе”1.
Международный пакт о гражданских и политических правах принят и открыт для подписания, ратификации и присоединения резолюцией 2200 А (ХХI) Генеральной Ассамблеи ООН 16 декабря 1966 г., вступил в силу для СССР 23 марта 1976 г.
Здесь и далее следует учитывать заявление, содержащееся в ноте МИД РФ главам дипломатических представительств от 13.01.1992 г., согласно которому “РФ продолжает осуществлять права и выполнять обязательства, вытекающие из международных договоров, заключенных СССР”2 .
В соответствии со ст. 18 пакта: “1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений. 2. Никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору. 3. Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц”3
Обобщая международную практику регулирования деятельности религиозных объединений в демократических государствах, можно сделать вывод, что она направлена на строгое ограничение возможности государственного вмешательства во внутреннюю жизнь церквей или, по крайней мере, имеет такую тенденцию.
Право на автономию религиозного объединения является одним из базовых принципов реализации свободы совести. Однако, сегодня в условиях глобальных угроз обществу (угрозы терроризма, угрозы безопасности) абсолютность этого права не может не соотноситься с правом государства на определенные ограничения прав религиозных объединений и отдельных верующих. В ст.18 «Всеобщей декларации прав человека» содержится следующее положение: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов» 1 .
Важно подчеркнуть, что право на религиозную свободу не создается и не предоставляется государством, это право дается от рождения каждому человеку, и относится к категории так называемых естественных прав (jus naturale ). Свобода совести в ее правовом значении есть приобретение, в первую очередь, западно-европейской цивилизации, которое сформировалось благодаря историческим процессам религиозных конфликтов, войн и в конце концов необходимого общественного диалога. До европейских религиозных войн (породивших право на религиозную свободу) абсолютного религиозного права никто разумеется не имел. Тогда действовал принцип «Чья власть, того и вера» (C uius regio, eius religio - принцип, установленный в 1555 г. (так называемый Аугсбургский мир) в результате войн между протестантскими князьями Германии и императором-католиком Карлом V). В процессе религиозных войн родилась необходимость договариваться и решать конфликты мирным путем. Таким образом, абсолютное право свободы вероисповедание начало формироваться и сегодня религиозная и мировоззренческая свобода являются уже неотъемлемым и бесспорным набором прав человека.
Сегодня, при определении нормативной легитимности свободы религии и убеждений, последняя не зависит от того, как фактически структурированно государство. Более того, материальная норма, устанавливающая религиозную свободу, имеет фактически неограниченный характер. Так во «Всеобщей декларации прав человека» не сформулировано никаких ограничений религиозной свободы. Однако, практически все международно-правовые акты и национальные законодательства, в т.ч. российское, в данной сфере содержат ограничительные положения при реализации права свободы совести. В той же Конституции США, которую традиционно считают образцом либерализма в том числе в отношении свободы совести, не содержится явных ограничений на свободу совести, но при этом признает, что она не является абсолютным правом, которое при определенных условиях может быть ограничена.
В той степени, в которое законодательство о свободе совести и религиозных объединениях содействует осуществлению религиозной деятельности и реализации права на свободу совести, такие ограничения несомненно имеют право на существование, поскольку они не действуют как ограничения на свободу религии и убеждений как таковых, но лишь регламентируют деятельность верующих и религиозных объединений. Ограничения могут налагаться лишь на выражения религиозных убеждений, а не на сами права иметь или принимать какие-либо религиозные убеждения, к которым относятся вероучение, устройство церкви, членство, организационные вопросы и т.д. Данные категории могут разделяться как религиозные и мировоззренческие взгляды членов церкви и религиозных объединений, с одной стороны, что превращает их в выражение убеждений, однако, с другой стороны они могут подлежать ограничению и государством и самим религиозным объединением, если они начинают оказывать неблагоприятное воздействие на права третьих лиц согласно известной формуле «Моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека».
Ограничение реализации прав на свободу религии могут налагаться прежде всего и только тогда, когда они не соответствуют набору законных требований. Ограничения должны быть предписаны законом, которые представляют собой установленные в законном порядке нормы права. Также, они должны быть направлены на сохранение общественной безопасности и порядка, здоровья, нравственности, морали и защищать права третьих лиц. Согласно формулировкам Комитета ООН 2 по правам человека ограничения должны быть непосредственно связаны с конкретной потребностью, на которой они основаны и соразмерны им. Ограничения не могут применяться в дискриминационных целях и применяться дискриминационным образом. Ограничения не могут удовлетворять критерию необходимости, если они отражают волю государства, которое не является нейтральным и беспристрастным по отношению к верующим. Вмешательство в свободу религии и убеждений не является необходимым, если интересы, которые государство стремиться защитить, не подвергаются непосредственной и реальной угрозе, а чтобы осуществить цели, ради которых вводится ограничение. Они должны быть четко дефиницированы (определены).
Другими словами, является ли личная свобода мысли, совести, религии и убеждений абсолютным правом? Допустимое ограничение религиозных прав предусматривается п.3 ст.18 Международного «Пакта о гражданских и политических правах» и п.2 ст.9 «Европейской Конвенции о правах человек». Государства-участники данных Конвенций находятся под абсолютным обязательством не вмешательства в права свобод путем идеологического внушения, в то же время государства, в свою очередь обязаны не допускать, чтобы религиозные объединения в и отдельные лица, использовали какие-либо формы внушения, которые носят принудительный или манипулятивный характер. Это обязательно подчеркивается также п.2 ст.18 Международного «Пакта о гражданских и политических правах» и п.2 ст.12 «Европейской Конвенции о правах человек», которые представляют каждому человеку право на свободу, выражения религиозных убеждений, возможности менять их по своей воле. Но даже эта абсолютная защита государством внутреннего измерения религиозной свободы от внушения не является в свою очередь также абсолютной. Например, открытым остается вопрос – а каким образом можно соблюсти баланс между правом обещать религии и убеждать в своих религиозных взглядах других с одной стороны и абсолютным правом каждого человека на недопущении вторжения в свою внутреннюю религиозную свободу с другой стороны? Когда именно государство в праве и обязано вмешиваться в ситуацию и ставить целью защиту свободы и мировоззрения?
Европейский суд по правам человека занимает позицию, согласно которой внутренняя религиозная свобода подлежит защите только в случае совершения правонарушителем (или объединением) – действий манипулитивного или принудительного характера.
Примером ограничения религиозной свободы может служить, вытекающее из права родителей, как законных представителей своих детей, обеспечивать их религиозно-нравственное воспитание в соответствии со своими собственными убеждениями. Данное право родителей производить обращение в веру путем, например, крещения, или путем совершения обрядов в нехристианских религиях, также налагает в некотором смысле – ограничения на абсолютное право детей принимать религию по своему выбору. Такое ограничение может производиться и государством. Так, в свете правовой концепции, которая сегодня возобладала у российского правоприменителя, государство предстает в образе «лучшего родителя». Данная концепция реализуется сегодня в России, например, в ювенальные технологиях. Законодательно в России закреплен скрытый конфликт между правом семьи и правом «лучшего родителя»-государства в лице таких квазисудебных органов, как органы опеки и попечительства. Их рекомендации могут касаться как методов воспитания, так и фиксации семьи и несовершеннолетнего, как находящихся в «социально опасной ситуации», если, по мнению опеки, родители «вовлекают» детей в деятельность «не традиционных религий», или как принято называть «сект». Сигнал к такому правопониманию и правоприменению осенью 2012 г во время встречи с губернатором Самарской области Николаем Меркушкиным и местной общественностью публично высказал Гарант Конституции, Президент РФ. После чего последовали аналогичные заявления в регионах 3 .
Согласно п.2 ст.18 Международный пакт о гражданских и политических правах 4 и п.2 ст.9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 5 ограничение свободы исповедания религии и убеждений могут быть оправданы, если только они служат одной из пяти перечисленных ниже целей: общественной безопасности, охране здоровью, порядка, морали, защиты прав и свобод других лиц. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) постоянно указывает в своей судебной практике, что данным целям должны отвечать насущные общественные потребности. Общественная безопасность, по логике СПЧ заключается в том, чтобы допустить ограничение публичного исповедания религии (религиозные собрания, публичные действия, если они нарушают права третьих лиц), если возникает ситуация, которая ставит под угрозу безопасность людей, жизни, личную неприкосновенность, здоровье, безопасность собственности.
Необходимость ограничения особенно ярко проявляется в случаях противостояния по отношению друг к другу религиозных групп, когда противостояние грозит перерасти в открытый конфликт. В тех ситуациях, когда существует угроза непосредственной безопасности религиозных свобод людей или безопасности их собственности, государство вправе принимать необходимые и адекватные меры по защите собственной безопасности, включая запрет религиозных собраний, включая даже их роспуск. Показательно, что по прошедшему в 2012 г громкому процессу скандально известной группы «Pussy Riot» обвинительный приговор был вынесен все же по «хулиганской статье» п.б) ч.1 ст. 213 УК РФ «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды».
Очевидно, необходимо проводить различие между внешними проявлениями свободы и убеждений, которые могут ставить под угрозу безопасность других людей (общественную безопасность) и теми проявлениями, которые касаются безопасности только непосредственно самого человека, о религиозной свободе которого идет речь. В данном случае идет речь о свободе права на смерть «right to death» (эвтаназия). Это вопрос спорный с точки зрения морали, но с точки зрения права на свободу далеко не бесспорный, потому что это прежде всего право самого человека, тем более если оно сопряжено с его мировозренческим убеждением. Тоже касается и права на отказ от переливания крови, отстаиваемое представителями религиозных объединений «Свидетелей Иеговы». С позиции права – это выражение религиозной свободы, в которое государство вмешиваться не должно и не должно ограничивает реализацию этой свободы, если это не касается нарушения прав других членов общества. Однако, правосознание большинства членов современного российского общества, не выражают никаких сомнений относительного того, что такое вмешательство все же правомерно.
Бесспорно законным ограничением свободы исповедания религии в интересах защиты общественного порядка является требование регистрации религиозного сообщества в качестве юридических лиц в соответствии с национальными законодательствами.
Ограничение касается также и вопросов морали. Вообще, сам термин «мораль» является наиболее спорным и наименее четким из всех правомерных оснований, оправдывающих ограничений свободы исповедания религии и убеждений. Это происходит потому, что само понятие трудно подвергнуть четкой дефиниции. Как поясняет Комитет по правам человека ООН: «Концепция морали происходит из множества общественных, философских и религиозных традиций. Следовательно, ограничение свобод исповедания религиозных убеждений устанавливая целью охраны морали, должны основываться на принципах, не вытекающих исключительно из какой-либо одной традиции» 2 . Представители религии обычно заявляют, что их система ценностей образует самое важное правило морали. Комитет по правам человека подчеркивает, что не стоит опираться на какую-либо одну культурную или иную традицию или идеологию, которая может диктовать определенную модель морали.
Очевидно, что государство может и иногда даже обязано ограничивать внешние проявления свободы религии и убеждений, которые ставят под угрозу права других людей. В частности, право на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, уважение частной жизни, вступление в брак, право собственности, право на охрану здоровья, право на образование, право на равное обращение, право на обеспечение запрета на рабство, пытки, а также права меньшинств, принятие государством мер по защите личной неприкосновенности от насилия, причиняемого разным религиозным группам, можно, конечно, обосновать необходимостью охраны общественной безопасности, здоровья и порядка. Однако, если данные меры направлены на защиту жизни и здоровья лица или лиц, исповедующих религию себе во вред, их нельзя оправдать с правовой позиции необходимостью защиты прав других лиц. Данное утверждение можно также проиллюстрировать уже приведенным примером: отказом от переливания крови «Свидетелями Иеговы» .
Требует рассмотрения также еще одно ограничение права на свободу совести – возможность ограничения абсолютности религиозной тайны.
Религиозная тайна – это особый правовой институт, указание на который содержится в российском праве, положение которое наукой не достаточно изучено. Одним из первых вопросов права на религиозную тайну, как гаранта конституционной свободы, поставил профессор И.Л.Петрухин, который высказывал мнение о целесообразности выделения двух видов религиозных тайн: «Тайна верующего и его права открывать или скрывать свою принадлежность к религии вообще, и к отдельным вероучениям, в частности, и тайна, доверенная священнику, которую он не должен разглашать» 6 . Профессор А.В.Пчелинцев отмечает, что религиозная тайна должна пониматься прежде всего «как информация с ограниченным доступом, несанкционированное получение и разглашение которой может причинить ущерб охраняемым интересам верующей личности или религиозного объединения» 7 .
Правовые гарантии религиозной тайны содержатся в Конституции РФ и в ряде федеральных законов. Так, ч.1 ст.23 Конституции РФ гласит: «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиты своей чести и доброго имени» . Ч.1 ст.24 Конституции РФ развивает это положение в запретах на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия. Ч.3 ст.29 Конституции РФ констатирует, что «никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них». Конституционные положения, касающиеся религиозной тайны, находятся в п.5 ст.3 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединений», где конкретизируют, что «никто не обязан сообщать о своем отношении к религии» . Имеются указания на религиозную тайну и в п.2 ст.41 ФЗ 322-02 «О прокуратуре РФ» запрещает сбор и внесение в личное дело сведений о религиозной принадлежности прокурорского работника. Аналогичный запрет содержится в п.2 ст. 24 ФЗ 114 «О службе в таможенных органах РФ».
Таким образом, российское законодательство гарантирует личную и религиозную тайну и предусматривает ее раскрытие в определенных случаях по инициативе лишь самого гражданина. Например, в случае желании гражданина воспользоваться правом на альтернативную гражданскую службу, если он по религиозным убеждениям не может проходить срочную службу в рядах вооруженных сил, то он заявляет о своей вере, поскольку нельзя воспользоваться правом на альтернативную службу, не раскрыв свою религиозную принадлежность, то есть свою религиозную тайну.
Другим видом религиозной тайны является профессиональная тайна, к которой относится тайна исповеди. Достаточно емкое определение профессиональной тайны содержится в определении И.И.Анищенко: «Профессиональная тайна – это сведения, полученные представителями некоторых профессий в силу исполнения ими своей профессиональных обязанностей и защищенные от разглашения законом» 8 . Однако, на сегодняшний день понятие тайны исповеди на прямую не содержится в российском законодательстве, ни в юридической литературе в полном объеме.
По мнению профессора А.В. Пчелинцева под тайной исповеди возможно понимать «сведения, которые стали известны священнослужителю во время таинства исповеди и которые защищены от разглашения законом и внутренним уставом религиозных объединений» 9 . Законодательством ряда стран предусмотрено понятие тайны исповеди как сведений сообщенных священнослужителю в различных обстоятельствах, даже в частной беседе, а не только в частной исповеди, что, на мой взгляд, более логично и оправданно. В соответствии п.7 ст.3 125-ФЗ “О свободе совести и религиозных объединений « тайна исповеди охраняется законом, а священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди». Это требование конкретизирует уголовное и гражданско-процессуальное законодательство. Так согласно п.4 ст.3, 56 УПК РФ: «священнослужитель не может быть допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известных на исповеди». Похожая норма содержится также в п.3 ч.3 ст.69 ГПК РФ: «священнослужитель религиозных организаций, прошедших государственную регистрацию, об обстоятельствах, которые стали им известны из исповеди» .
В этой связи, интересен конфессиональный церковно-правовой (канонический) подход Русской православной церкви в решении настоящей проблемы. В истории данной конфессии, в процессе складывающейся модели государственно-конфессиональных отношений между Русской православной церковью и российским государством, имеются примеры, когда в строго определенных случаях допускалось исключение абсолютности права религиозной тайны. Так, несмотря на то, что в принятом в 1721 году «Регламенте или уставе духовной коллегии» (закон, изданный в форме манифеста Петром I, определявший правовое положение Православной Церкви в России), предусматривалось строжайшее запрещение на разглашение тайны исповеди, в то же самое время разрешалось ее разглашение по отношению к тем, кто совершает государственные преступления. Регламент издавался Петром I, но церковь принимала участие в его редактировании и утверждении, как канонически обязательное правило (23 февраля 1720 проект «Духовного регламента» был послал Обер-секретарю Сената , чтобы Сенат и архиереи выслушали проект и высказали своё мнение: «чтоб ремарки поставили и на каждой ремарке экспликацию вины дела»). Регламент обязывал священнослужителя раскрывать тайну исповеди, если злоумышленники, «объявляя намеряемое зло, покажут себя, что не раскаиваются, но ставят себя в истину и намерения своего не отлагая, яко грех исповдуют” 10 . Согласно «Полному православному богословскому энциклопедическому словарю» данное положение конкретизируется: «Ныне все сказанное на исповеди сохраняется в тайне, за исключением таких случаев, когда сокрытие грозит опасностью монарху, императорскому дому или государству» 11 .
Обязан ли в современных условиях священнослужитель, вопреки воле доверителя, использовать полученные сведения для предотвращения преступления или он обязан в любом случае сохранять тайну? Если не обязан, то не противоречит ли право хранить тайну исповеди его гражданскому долгу, служение его земному отечеству (и это также аспект его личной и профессиональной религиозной тайны)? Какой нравственный религиозный выбор должен сделать священнослужитель в непростой жизненной ситуации, когда возникает конфликт интересов между его духовной, профессиональной позицией и гражданским долгом, поскольку он является гражданином двух царств?
Блаженный Августин, епископ Гиппонский, учил о существовании двух царств: граде небесном и граде земном. Развивая учение Августина Гиппонского, Реформатор Западной церкви, доктор папского богословия Мартин Лютер в трактате «О свободе христианина» писал о двух природах христианина, а также о двух царствах – земном и небесном. Земное гражданство христианин имеет благодаря факту рождения (говоря юридическим языком – личному закону физического лица) , а небесное – благодаря обретению веры. При этом, обоим царствам христианин обязан быть лоялен.
Протестанты также учат о принципе всеобщего священства верующих. Каждый христианин в частности должен соблюдать каноны церковные и заботиться о соблюдении законов царства земного, то есть государства. В трактате «О свободе христианина» 12 доктор Мартин Лютер описывает ситуацию, когда христианин «свободен от всего, в т.ч. от моральных предписаний общества, ибо предстоит пред Царем небесным и только Ему подотчетен. Кроме того христианин свободен уже в силу того, что Сам Христос освободил его от всего, включая «путы закона». Но именно потому что он свободен от всего, далее Лютер делает парадоксальный вывод, христианин должен «добровольно себя обществу подчинить». Как Христос, будучи Царем небесным, добровольно подчинил Себя воле Отца Небесного и стал рабом для блага человеческого общества, добровольно подчинив Свою свободу (в т.ч. религиозную), положив ее на алтарь служения ближнему.
Обозначенная проблема актуальна в нынешних условиях, так как уровень тяжких и особо тяжких преступлений в РФ против личности и против общественной безопасности остается очень высоким. Если священнослужитель имеет возможность предотвратить совершение преступления, ведущего к гибели людей, и не делает этого, ссылаясь на тайну исповеди – то, наверное, в данном случае абсолютность религиозной тайны не вполне оправдана. Если на вопрос о том, следует ли священнослужителю доносить на человека покаявшегося и связанных с ним лиц, по уже совершенному преступлению, может решаться только в плоскости признания за священнослужителем его права на неразглашение тайны и канонических норм самой конфессии, к которой он относится, то в отношении предотвращения готовящегося преступления сохранение абсолютности религиозной тайны вряд ли может быть оправдана. Однако, подобное требование как отмечает профессор А.В.Пчелинцев «должно быть зафиксировано не в нормах светского права, а во внутренних канонических установлениях самих религиозных организаций» 13 .
Так, в «Основах социальной концепции РПЦ» в разделе IX содержится достаточно подробное предписание поведения священнослужителя при возникновении подобной ситуации: «Священнослужитель призван проявлять особую пастырскую чуткость в случаях, когда на исповеди ему становится известно о готовящемся преступлении. Без исключений и при любых обстоятельствах свято сохраняя тайну исповеди, пастырь одновременно обязан предпринять все возможные усилия для того, чтобы преступный умысел не осуществился. В первую очередь это касается опасности человекоубийства, особенно массовых жертв, возможных в случае совершения террористического акта или исполнения преступного приказа во время войны. Помня об одинаковой ценности души потенциального преступника и намеченной им жертвы, священнослужитель должен призвать исповедуемого к истинному покаянию, то есть к отречению от злого намерения. Если этот призыв не возымеет действия, пастырь может, заботясь о сохранности тайны имени исповедовавшегося и других обстоятельств, способных открыть его личность, - предупредить тех, чьей жизни угрожает опасность. В трудных случаях священнослужителю надлежит обращаться к епархиальному архиерею» 14 .
Авторитетный для большинства протестантских конфессий доктор Мартин Лютер абсолютизирует тайну исповеди: «пастор, перед которым я исповедовался в своих грехах, частным порядком должен хранить мою исповедь в строгой тайне» 15 . Но позже, авторитетные учителя лютеранского богословия детализировали это каноническое предписание в сторону возможности нарушения абсолюта. В книге «Пасторское Богословие» Норберта Мюллера и Георга Крауза в разделе IV «Применение Таинств в особых случаях» сказано: «Пастор может столкнуться с достаточно редкой дилеммой, когда приходится услышать исповедь о грехе, который в нем и является тяжким преступлением, таким как изнасилование, убийство. Человека, кающегося в таком грехе, следует призывать сознаться в своем преступлении мирским властям, будучи уверенным, что Господь с ним, даже если его ожидает наказание со стороны государства. Пастор должен предложить ему сопровождать его на этом трудном жизненном пути, и укрепляя при этом свое пасторское отношение и сохраняя при этом, конфиденциальность исповеди. Если все попытки убедить человека и признаться в своем преступлении оказались тщетными, пастор должен усомниться в том, была ли исповедь, которую он выслушал искренним исповеданием перед Богом, ибо искреннее раскаяние всегда влечет за собой деятельное раскаяние. В случае, когда пастор чувствует, что он все же не должен раскрыть услышанную информацию властям, ему следует сообщить о своем намерении исповедующемуся человеку, чтобы впоследствии его не обвиняли в том, что ему, дескать, доверили, а он человека предал. Пастор не может позволить себе сам стать участником преступления, покрывая его своим молчанием, таким образом бросая тень на церковь, как на народ Божий» 16 .
Очевидно, что в современном обществе на первый план выходит требование общественной безопасности, в т.ч. от потенциальных угроз терроризма и иных тяжких преступлений против человечности. И поскольку, отмечает профессор А.В. Пчелинцев, «само понятие тайны исповеди возникло прежде всего в интересах самих верующих, то и степень ее охраны должна соотноситься с теми же интересами верующих» 17 .
Очевидно, нуждается в юридических уточнениях и само понятие “исповедь”, т.к. не всякая доверенная тайна подпадает под это понятие. Например, согласно главы 5 соборного послания Иакова (Библия) верующие призваны открывать свои грехи и перед своим ближним – перед другим христианином. «Признавайтесь друг перед другом в проступках» 18 . Однако такое признание, говоря языком протестантов «всеобщего священства верующих» , не является с точки зрения государства, исповедью в институциональном смысле этого слова. Для законодателя важны прежде всего формальные признаки проявления данного института: статус доверителя тайны и доверяемого лица, место, время, цель и иные обстоятельства, которые характеризуют данный акт именно как «исповедь» (важно наличие канонического служителя и канонической процедуры исповеди). Следует также отметить при этом, что ряд теоретиков церковного права уже на рубеже 20 века, в т.ч. из числа православных, утверждали, что священник не может рассказывать не только полученное на исповеди, но доверенное в виде признания (формально не исповеди) духовному лицу.
Несомненно, данный вопрос лежит и в правовом и церковно-каноническом поле, а также в этической плоскости. Священнослужителю следует руководствоваться представлениями о нравственной возможности и возможности молчания в соответствующих ситуациях, когда разглашение сведений представляет собой единственную возможность предотвратить преступление. Именно за служителем остается право выполнять предписанные внутренним уставом меры по предотвращению тяжких и особо тяжких преступлений, о которых ему стало известно из исповеди. Это является частью его личной и одновременно профессиональной религиозной тайны, на которую государство не может претендовать. Но государство при этом не должно также ограничивать себя при согласии священника дать показания, таковые принять.
Таким образом, как отмечает профессор А.В.Пчелинцев, можно увидеть «не абсолютный, а относительно абсолютный аспект права на тайну исповеди, который наиболее полно соответствует социальной ответственности, когда речь идет о таких фундаментальных ценностях, как жизнь человека и безопасность общества» 19 .
Константин Михайлович Андреев,
Адвокат
Литература:
Всеобщая декларация прав человека. Принята резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года.,-http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/declhr.shtml
Часть 8 Комментария №22 Комитета по правам человека ООН.
Стенограмма беседы президента РФ В.В.Путин во время встречи с губернатором Самарской области Николаем Меркушкиным и местной общественностью: http://президент.рф/news/16720
Международный пакт о гражданских и политических правах. Принят резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1966 года http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactpol.shtml
Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.)http://www.echr.ru/documents/doc/2440800/2440800-001.htm
Петрухин И.Л. Личные тайны(человек и власть).М.:Институт государства и права РАН, 1998. с.220
Пчелинцев А.В. Свобода совести и деятельность религиозных объединений в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. – М.: ИД «Юриспруденция»,2012. С.206
Анищенко И.И. Правовой режим профессиональной тайны// Труды юрид.факультета Северо-Кавказского гос.технического ун-та. Ставрополь,2004. Вып. 3 с.50
Пчелинцев А.В. Свобода совести и деятельность религиозных объединений в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. – М.: ИД «Юриспруденция»,2012. С.214
Регламент или Устав Духовной коллегии, изданный 25 января 1721 г.// Полное собр.законов Российской империи. Т.VI. №3718. СПб.,1899.
Тайна исповеди//Полный православный богословский энциклопедический словарь.CD-версия: “Богословская энциклопедия”.М.: Directmedia Publishing2005. c.8760
Мартин Лютер. Избранные произведения. СПБ: “Фонд Лютеранского Наследия”. 1994, с. 16-54.
Пчелинцев А.В. Свобода совести и деятельность религиозных объединений в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. – М.: ИД «Юриспруденция»,2012. С.221
ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОЙ КОНЦЕПЦИИ Русской Православной Церкви.http://www.patriarchia.ru/db/text/141422
Краткий катехизис д-ра Мартина Лютера с комментариями Эдварда Кейлера. минск.: Фонд “Лютеранское наследие”.,200.с.290
Мюллер Н.,Крауз Г. Пасторское богословие.М.: Лютеранское наследие,1999. с.81-82
Пчелинцев А.В. Свобода совести и деятельность религиозных объединений в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. – М.: ИД «Юриспруденция»,2012. С.219
Библия.Новый завет.Соборное послание Св.Ап.Иакова.-ВСЕХБ.,Москва 1985 г.с.172
Пчелинцев А.В. Свобода совести и деятельность религиозных объединений в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. – М.: ИД «Юриспруденция»,2012. С.222